Юрий Лужков очень постарался, чтобы попытка его возвращения в московскую, а значит, и федеральную политику выглядела неубедительной с первых минут. Можно даже сказать, что на свою неубедительность он усердно работал долгие годы, проведенные им в здании столичной мэрии. Вся выстроенная им система власти готова отражать любые атаки извне. Какие-то люди сменились, какие-то остались на месте. Некоторым московским чиновникам Лужков еще может позвонить – возможно, ему ответят и даже вежливо поздороваются. Однако рассчитывать на влияние бывшего мэра в структурах власти практически бессмысленно. Его включение в предвыборную кампанию если и может иметь какой-то эффект, то исключительно психологический. Можно рассчитывать на то, что нынешняя столичная команда опасается экс-мэра по старой памяти. Только стоит ему начать указывать на ее ошибки и ляпы, Лужкову тут же вспомнят его работу. И в этом соревновании бывший мэр не выиграет точно.

Может ли быть по-другому? Да, наверное. Только для этого бывшему мэру надо совершить не политический, а человеческий подвиг. Не пытаться сыграть на ностальгических чувствах своих бывших сотрудников, не поминать свои действительные и сомнительные заслуги, не рассказывать о том, как его не понял Дмитрий Анатольевич там, где понимал Владимир Владимирович. А публично вспомнить, как построилась система власти, в которой и не могло быть муниципальных депутатов, подписывающихся за кандидатов от оппозиции. Как столичный парламент стал принтером, прилежно печатающим решения задолго до того, как это звание заработала Госдума. Объяснить, откуда взялись люди, которые бодро правили избирательные бюллетени в 2011 году, опираясь на опыт прошлых кампаний. Как собирались первомайские митинги, и сколько соответствующих писем рассылалось по столичным бюджетным учреждениям.

На самом деле есть о чем вспомнить и о чем рассказать. И про устройство столичного хозяйства, и про точечную застройку, и про то, отчего некоторые столичные чиновники с ироническим хохотом читали и читают список «Форбс».

Но воспоминания — это только полдела. Важно не только говорить о том, как и из-за кого все получилось, но и предложить хотя бы предварительные наметки по переустройству системы. Потому что если речь идет о замене в ней человека номер один и его ближайших сотрудников, то выборы мэра превращаются в уж совсем откровенную бессмыслицу. Трата времени, денег и, главное, возможностей. Еще один такой же мэрский срок — и перемены в городе будут практически невозможны.

Но сделать этого Лужков почти наверняка не может. Чиновник, который ушел не по-хорошему, обычно воспринимает свое политическое поражение как аппаратный ляп. Соответственно, и исправить его он пытается с помощью привычных придворных усилий, которые подкрепляются иногда условной публичной активностью. Даже заявляя о необходимости обновления, отставник все равно мечтает о некоей решающей, победоносной аудиенции, после которой все обратно станет очень хорошо. «Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека» — эти слова лежат в основе всей отставной активности.

Поэтому обычно у уволенных ничего и не получается. Система работает с новыми исполнителями, старые списаны, и им рекомендованы покой и тишина. То, что они и в отставке остаются номенклатурными работниками, – одновременно их вина и их беда. Люди не могут себя переделать. Хотя скорее – не хотят. Они же не хотят менять свои привычки, они желают вернуть былой масштаб. Нервничают, когда не получается. Обижаются на весь свет. Окончательно уходят в тень со стоном про собственную непонятость.

А ведь эффектная могла бы быть кинокартина – старый мэр, изгнанный из города, возвращается спустя несколько лет на родные улицы. У власти недоброжелатели, но граждане бывшего мэра помнят и встречают добрым словом, тем более что многое пережили вместе.

Тут бы им и предаться воспоминаниям о славных деньках, однако с городом происходит что-то не то, поэтому того, кто вернулся, труба зовет в бой. Силы изначально неравны, но отвага ломит административный ресурс, а деньги ничто против выдумки. На стороне противников старого мэра сила, зато за ним — правда. Ну а дальше сюжет многократно поворачивался бы так, как это нужно режиссеру и сценаристам.

Отличное было кино, но только не в том случае, если бы большую часть денег, выделенных на фильм, увели по левым схемам, реквизит растащили, съемочную группу набирали бы по объявлению в газете, а исполнитель главной роли раздавал интервью про то, как ему дали «Оскар» много лет назад.